— А ты прыткий сукин сын! — сказал второй голос. — Надо же, сколько неприятностей из-за одного полудурка.

— Неприятности, — прохрипел я, — еще не закончились.

— Это точно, — согласился первый. — Тебе еще жить в доме Толедано, как договаривались. Ну, в том, что от него осталось. Тебе там обрадуются. Лишившиеся вожака озверевшие наркоманы. Черт, да если даже Фантом отдаст приказ, я тебя убивать не стану. Там тебе будет куда веселее!

Они засмеялись, икая от восторга. А потом стало тихо. Приглушенные голоса доносились из открытой двери бронетранспортера, но слов не разобрать.

— Долго они, — буркнул второй.

— Сопли жуют, — зевнул первый. — Что ни говори, а девчонка — она девчонка и есть. Не представляю, как под ней ходить будем.

— Мужика ей нормального надо, вот что.

Поржали еще. Они, наконец, перестали светить мне в лицо, и я увидел их темные силуэты. Давление на грудь ослабло, получилось поднять голову.

Между танком и транспортером стоял тонкий длинный шест, подобный тому, что сгенерировал купол Джеронимо. Только этот купол огромный и прозрачный. Пространство освещалось горящими трупами танков за его пределами. Кажется, горела сама их броня, так как больше нечему.

Выстрел.

Я вздрогнул, затаил дыхание.

— Хана гениальному хорьку, — констатировал первый.

Еще выстрел.

— Теперь уже точно, — добавил второй. — Наконец-то.

Тихо, безжизненно, страшно. Я смотрел на тусклое пятно света перед дверью и, наверное, молился.

Кто-то спрыгнул на снег.

Вероника.

— С возвращением, сеньорита, — крикнул первый. — Не будете ли так любезны пройти в танк? В тесноте, да не в обиде.

Что-то с ней было не так. Она стояла к нам боком, опустив голову. Неподвижная и недоступная, будто гостья из другого мира. Но вот — быстрое движение, и рядом со мной что-то упало. Я скосил взгляд. Лучи двух фонарей скрестились на планшете, вонзившемся в искрошенный гусеницами и колесами снег. Посредине экрана зияла дыра, от которой расползлась паутинка трещин.

— Это в смысле? — В голосе первого сквозило недоумение.

— Это в смысле — тебе п…ец, — сказал я.

Вероника вскинула руку с пистолетом, даже не повернув голову в сторону мишени. Два выстрела слились в один. Силуэты покачнулись, заплясали лучи фонарей, и я глубоко вдохнул, избавленный от тяжести на груди.

Фигуры солдат медленно, неохотно упали. А я все лежал, вдыхал и выдыхал воздух, глядя сквозь прозрачный купол на затянутое черными тучами небо. Вокруг горели танки, лежали мертвые люди. Мой родной дом уничтожен. Могущественный дон Альтомирано хочет меня убить. А я смотрю в черноту неба и думаю: как мы сумели к этому привыкнуть? Почему живем, как гости на родной Земле? Прячемся под стенами и куполами, дышим искусственным воздухом, едим ненастоящую пищу. И неужели взаправду можно выискать цель достойнее, чем найти, вернуть миру много лет назад утраченное светило?

— Мы уже летим, — прошептал я, обращаясь к солнцу. — Ты, главное, дождись…

Вероника сидела на приступке бронетранспортера, пригорюнившись, как Васнецовская Аленушка. Я сел рядом. Кажется, это движение привело ее в чувство. Вероника подняла голову, взглянула на меня.

— Николас Риверос… Вот что с тобой не так? Ты мог передать пистолет способом попроще?

Она сунула пистолет мне рукояткой вперед.

— Вот так, например. Время ведь было!

— Оставь себе, больше пользы будет, — отмахнулся я.

— Тут для меня найдется, с чем поиграть. Бери, сказала. Заслужил. Знаешь, как раньше девушки дарили защитникам Отечества носки и дезодоранты? Ну вот, сейчас время чуток пожестче.

— Спасибо. — Я принял пистолет, покрутил его в руках и спрятал за пояс. Ствол еще хранил тепло. — От дезодоранта я бы тоже не отказался. И от носков.

Вероника усмехнулась и опустила голову на броню. Сзади послышался сдавленный голос того, о ком я боялся спросить:

— Старая тупая уродливая жирная кобыла! У меня весь комбез в мозгах! Ты вообще думаешь, что творишь? Значит, пообжиматься с симпатичной девчонкой без трусов на лабораторном столе — это я слишком маленький, материться — туда же, а душ из кровавых мозгов — норма жизни? И как на это должна реагировать моя хрупкая детская психика? Мозги, Вероника! На мне висят чужие мозги!

Я, рассмеявшись, обернулся и поглядел на Джеронимо, застывшего с растопыренными руками, будто пугало для вегетарианцев. Видок у него действительно был… мозговитый.

— Уверен, что не твои?

— А? — Джеронимо оделил меня растерянным взглядом.

— Ну, ты же вон какой умный. Может, просто в голове уже не помещаются? Потрогай уши, точно говорю — оттуда течет.

И он, честное слово, вскинул руки к ушам, но заливистый смех Вероники привел его в чувства.

— Ах так, да? Значит, объединились? Сошлись два одиночества? Ладно. Я вам это припомню. Вы еще увидите темную сторону Джеронимо Альтомирано!

— А это разве не она? — спросил я.

— Шутишь? Или мои ангельские крылышки плохо видно? Ну, нимб-то должен висеть! А, к черту все!

Он с отвращением двумя пальцами расстегнул «молнию», вылез из комбинезона и в майке, шортах и ботинках выскочил на улицу.

— Немедленно оденься, ты простудишься! — крикнула Вероника, но Джеронимо только отмахнулся. Он оглядел изувеченную технику, подпрыгнул и издал пронзительный вопль.

— Ну ты дал, Николас! Я в тебе не ошибся. Настоящая бойня! Армагеддон! Офигеть просто! Ты — мой новый кумир, я повешу твое фото над кроватью и перед сном буду смотреть влюбленными глазами! Ну, теперь держитесь все! Мы идем! Летящие к Солнцу сметут все на своем пути! Впереди нас ждут песчаные пляжи и загорелые красотки, нежный шепот моря и крики чаек. Коктейли с соломинками и… боже, какая холодина! Нужно срочно…

Я не знал, смеяться или плакать, глядя, как неугомонный виртуоз приседает в нелепой попытке быстрее прогреть пространство под куполом.

Вероника смотрела на него и улыбалась, мягко так, по-домашнему. Я отвернулся, достал еще один пережиток позорного прошлого — смартфон.

Разблокировал экран, ткнул иконку «Галерея». Шестое чувство мигом привело меня к нужному альбому, но… перед удалением я не смог удержаться от искушения.

— О, господи, — вздохнула Вероника, заглянув мне через плечо. — Я тут, рядом сижу, привет!

Я вздрогнул. Почему-то не ждал, что она увидит. Я прощался с собой прежним, и никто не должен был вмешиваться в этот ритуал. Впрочем…

— Возьми. — Я сунул смарт Веронике. — Я поклялся удалить это, когда бежал из вашей тюрьмы.

Вероника перелистнула фото, глядя на себя со спины, пожала плечами.